“Приходилось терпеть нападки одноклассников. Очень сложно было в 6- 7 классах, в этом возрасте дети особенно жестоки”

Благодаря усилиям мамы наш герой не попал в специализированный интернат. В обычной школе ему пришлось в полной мере ощутить на себе подколы и издевки сверстников. С какими трудностями в обществе пришлось столкнуться Антону Гудыме, как он справлялся и где обрел себя. 

Детский церебральный паралич (ДЦП) – группа заболеваний головного мозга, возникающих вследствие его недоразвития или повреждения в процессе беременности или родов, и проявляющихся двигательными расстройствами, нарушениями речи и психики.

Сигналы от его мозга плохо доходят до конечностей. В случае Антона - до ног. Это отразилось на его походке и моторике рук.

“Мою болезнь видно невооруженным взглядом, - при ходьбе я сильно хромаю. Раньше это доставляло мне кучу неприятностей, - рассказывает Антон.- В детстве я ходил в специализированный детский сад, а потом должен был перейти в школу-интернат для детей с такими заболеваниями. Но моя мама сделала на тот момент все возможное и невозможное, чтобы меня взяли в обычную школу. За что я ей бесконечно благодарен. В то время не было инклюзии и всех детей с особенностями развития отправляли с глаз долой. Мне же повезло и я был интегрирован в социум. 

Доставляло ли мне это неприятности? Конечно. В школе приходилось терпеть нападки одноклассников, их насмешки и подколы. Особенно сложными для меня были 6 и 7 классы. В таком возрасте дети особенно жестоки. 

После 9 класса ситуация изменилась, меня перестали воспринимать, как какого-то не такого, мы все стали старше и поумнели. Я хорошо учился, и по своему складу ума всегда был гуманитарием, что добавляло мне баллов при учебе в физико-математическом классе. Я помогал одноклассникам с украинской литературой и историей, за что те меня ценили.

... Это был предел моих физических возможностей, и в какой то момент я понял, что больше не могу так сильно себя перебарывать

 Однако в 10 классе начался не менее сложный период. Несмотря на то, что в школе меня перестали обижать, я начал копаться в самом себе. Знаете, в обществе есть такой стереотип, что люди с физическими нарушениями должны все время перебарывать себя, изо дня в день становиться своей лучшей версией. И я начал работать над собой в физическом плане. Я думал, что меня все зауважают, если я буду показывать крутые результаты. 

Футбол и баскетбол были не моими коньками, как вы понимаете. Поэтому я стал отжиматься по 30 раз, подтягиваться на перекладине. Да, это вызывало уважение у моих одноклассников. Но на самом деле это был предел моих физических возможностей, и в какой то момент я понял, что больше не могу так сильно себя перебарывать.”

“Ты - мальчик-инвалид, но ты круто поешь”

Антон решил искать другие способы отодвинуть свою инвалидность на второй план. Ему хотелось, чтобы в первую очередь его воспринимали, как талантливого человека, а уж потом говорили о его ногах.

И тогда он вспомнил, что когда то его хвалили за голос. 

“Я сказал себе, да, ты мальчик-инвалид, но ведь ты круто поешь.” 

И Антон стал пробовать вокал. Стало получаться. Он выиграл несколько музыкальных конкурсов в Краматорске, затем занял призовое место по вокалу в университете.

Я даже продавцом-консультантом не могу работать - одно неловкое движение и я с легкостью завалю витрину с дорогой техникой

“Я так благодарен своему другу Стасу за то, что однажды он привел меня на студенческий квартирник, - говорит Антон, - там я смог почувствовать себя собой. Никому не было интересно, что со мной, никто не обращал внимания на то, как я хожу, потому что люди пришли туда за другим. Они пришли  послушать, а не обсудить меня.  Ну, ноги и ноги. Никто не определял меня там,  как инвалида.”

Антон закончил магистратуру по специальности “Социология”  в киевском университете им.Тараса Шевченко, и по определенным семейным обстоятельствам летом вернулся в Краматорск. Говорит, что планирует подсобирать денег и снова уехать в Киев, в котором гораздо больше возможностей для работы и развития творчества.

“Я не могу работать на машиностроительных предприятиях, на работах, связанных с физическими нагрузками. Я даже продавцом-консультантом не могу работать, - говорит Антон,- потому как одно неловкое движение - и я с легкостью завалю витрину с дорогой техникой. 

Конечно, хочется найти интересную работу по специальности. Но тут есть несколько подводных камней. Во-первых моя специальность - для людей, которые верят в социальную справедливость и идеалы. Я не очень верю в такие вещи. Кроме этого, я боюсь, что в такой работе рано или поздно мне придется вынимать свою инвалидность и предъявлять ее как ресурс. А  я этого совершенно не хочу. Я только от этого ушел, чтобы меня не воспринимали так, а тут придется ею размахивать.” 

“Родители тратили на мое лечение кучу денег и времени, но эффекта видно не было”

“Я из тех людей кто не может похвастаться тем, что он ответственный в плане лечения. До 15 лет я  каждый год ездил в санаторий. Пока я был ребенком, - говорит Антон, груз ответственности за мое лечение лежал на родительских плечах. 

Меня возили в разные санатории и пансионаты, родители отдавали за это кучу денег. И, когда по возвращению назад они спрашивали меня :”Ну как?” - я не мог им ничего ответить. Я тратил на это огромную часть своей жизни, они тратили на это деньги, а результат увидеть было практически невозможно. Ты все так же хромаешь, твои ноги не выпрямляются. Да, возможно меньше болит спина, но такого эффекта можно было достичь плаванием и массажем.

Помню как-то меня отправили в санаторий в Славянске. Я ездил туда каждый день в 6 утра. Проходил процедуры до двух, потом ехал домой, там родители кололи мне уколы, после которых отнимались ноги. После них я лежал, как овощ и засыпал. Потом вечером выходил на улицу и думал : ”Ну и куда делся целый день?”. И так на протяжении трех, а то и больше недель. Нет, конечно, если бы я увидел “О, нога распрямилась, круто.” Тогда да. А так, без видимого результата, который можно ощутить сразу, мотивация тратить свое время в таких заведениях равна нулю. Когда мне было 19, мама сказала, что я сам могу решать, лечиться мне или нет. Я остановился на массаже и уколах. Считаю, что этого вполне хватит.

“При знакомстве с девушками, второй вопрос всегда про ноги”

С личной жизнью пока не сложилось. У Антона есть друзья, которые остались в Киеве, они по-прежнему поддерживают теплые отношения

”Мои друзья, Стас и Лиза воспринимают меня отдельно от инвалидности, за что им  большое спасибо. Они  увлечены во мне чем то другим, - рассказывает Антон. - А вот с девушками у меня отношения не складываются. Еще в подростковом возрасте, когда я часто проходил лечение в санаториях, у ребят были лагерные влюбленности, знаете, те еще нежные чувства. Я, будучи там, все время хотел выбраться “на волю”. Меня жутко бесили режим, распорядок, отношение к нам, детям находящимся там. Какая любовь, если я чувствовал себя как в клетке. 

Сейчас при знакомстве с девушками часто возникают неловкие ситуации. Сразу всплывает вопрос  про ноги. И все, дальше диалог не клеится. Я чувствую себя неловко, она тоже. Поэтому на данный момент я сам. 

Не могу сказать, что одинок. Я вообще камерный человек, трудно схожусь с людьми и не очень люблю шумные компании.”

“Я хорошо умею падать”

“Чему меня научила моя болезнь? Я суперхорошо умею падать. Я уже умею так падать, чтоб не травмировать себя или кого-то рядом. Бывает так, что нога поехала и я понимаю,  что сейчас будет неизбежное падение. И вот я начинаю группироваться, примерно прикидывать, как лучше упасть, чтобы защитить телефон или наушники. Хуже, когда на руках маленький брат,  я падаю и в доли секунды просчитываю, как бы сложиться, чтобы не травмировать малыша, - рассказывает Антон.

Он говорит, что всегда включает самоиронию. Это такой своеобразный защитный механизм, без которого сложно выжить.

“Если все время из-за этого переживать, - рассказывает он, то у тебя просто сгорит нервная система. Я понял, что без иронии просто  не выжить. Я могу легко сам над собой пошутить. Но если у человека основная тема для шуток моя болезнь - я прекращаю такое общение.

Да, я такой. Другим мне не быть. Но я устал чувствовать себя неловко, ловить взгляды, слушать шутки в свой адрес и отвечать на тупые вопросы. 

Я давно принял то, что не такой, как все. Моя болезнь будет со мной всегда. И равных со всеми возможностей у меня нет, и вряд ли когда нибудь будут. 

Я принял себя таким, какой есть. Это был долгий путь принятия, но  я справляюсь.

Підписуйтесь на наш Telegram-канал, щоб важливі новини самі вас знаходили, і ви не пропустили нічого цікавого.

Ви також можете слідкувати за оновленнями сайту на нашій сторінці в Facebook. Підписуйтесь на наш Instagram.

коментарі