"Я думаю, что ничего не потерял бы, если бы умер тогда, в 23-24 года"

Маленькому Саше нравилось надевать платья. Его манили всякие женские безделушки, украшения и бижутерия. Иногда в голову приходили мысли, как хорошо было бы родиться девочкой.

Но он помнил осуждающий взгляд нянечки в детском саду, не вовремя зашедшей в раздевалку и застукавшей Сашу за примеркой платья подружки.

Помнил и недовольного папу соседской девчонки, в гостях у которой они переодевались в мамины наряды, пока взрослых не было дома. Папа подружки в тот день пришел домой неожиданно рано. И Саша толком не понял, чем было вызвано недовольство папы: то ли общим баловством детей, то ли видом переодетого в женскую одежду мальчика. Папа подружки накричал на обоих и Саше пришлось уйти.

Он еще раз убедился в том, что переодеваться в женское ему нельзя - это ненормально. И очень переживал, чтобы папа подружки не запретил ей общаться с ним.

“Что-то со мной не так”

“Это самый сложный вопрос для меня, когда я понял, что что-то со мной не так.

Еще до пубертатного возраста, да и вообще, изначально истолковывал все это отсутствием отца, дефицитом мужского внимания.

Лет в пять я понимал, что мне не хватает папы. Чтобы меня на руки взяли, на плечи посадили, обняли. Тяга такая была. И именно со стороны мужчины, папы, чтобы это была не мать”, - говорит Александр. Ему 44. И он гей.

Где-то подспудно тяга все равно оставалась к мужскому вниманию, к мужской ласке. Я смотрел, как другие мальчики общаются с отцами, старшими братьями и где-то внутри мне хотелось этих ощущений

“Отсутствие отца - не показатель, конечно, ориентации и не ее причина, - продолжает Александр, - но первые проявления были такими. Это послужило поводом запустить эту, так сказать, программу, то, что внутри меня было закодировано биологически.

В школьные годы это все ушло в спящий режим. Ну, как в спящий? Где-то подспудно тяга все равно оставалась к мужскому вниманию, к мужской ласке. Я смотрел, как другие мальчики общаются с отцами, старшими братьями и где-то внутри мне хотелось этих ощущений. Но это были абсолютно безобидные мысли. И особых хлопот тогда они не доставляли”.

В подростковом возрасте Сашу не привлекали девушки. Его не интересовал секс.

“В 16 лет я думал, что я асексуален. Думал так ровно до того момента, пока не встретил симпатичного молодого человека, парня.

Вот тогда я понял, что ни хрена я не асексуален. Что я хотел бы иметь отношения, заниматься сексом.

Но вовсе не с девушками.

Когда влечение проснулось.. Оно само по себе ново, ты и словами-то описать не можешь, непонятно все… А тут такое… И когда что-то только начинало напоминать гомосексуальность, я себя одергивал, потому что это социально не одобрялось. Это считалось извращением. Ну, тогда еще считалось…

Извращением наряду с влечением к животным, детям. Как тут можно было не то, что принять себя, хотя бы понять и осознать, что со мной происходит?” - говорит Александр.

Тогда же, ориентировочно, в 14-16 лет начали постепенно изменяться отношения со сверстниками. Ему доставалось от них, на него могли “наехать” без причины посреди улицы. Что-то в Саше им не нравилось. Возможно, внешность из-за лишнего веса, а, возможно, где-то на бессознательном уровне сверстники чувствовали, что он какой-то не такой.

Он не умел драться и защищаться. Старался не плакать, но от безысходности и обиды слезы лились сами собой, он не мог их сдерживать. Он боялся, что эта “плаксивость”, излишняя эмоциональность вызовет подозрения сверстников в его “нетрадиционности” и послужит толчком для еще больших нападок.

О конфликтах никому не рассказывал.

Я думал, что я асексуален. Думал так ровно до того момента, пока не встретил симпатичного молодого человека, парня. Вот тогда я понял, что ни хрена я не асексуален. Что я хотел бы иметь отношения, заниматься сексом. Но вовсе не с девушками

Ему комфортнее стало общаться с девушками. Но как с подругами - они не были агрессивными, менее сурово воспринимали его эмоциональность и часто откровенничали. С ними было спокойнее.

Но по-прежнему в сексуальном плане они его не привлекали. Но он продолжал убеждать себя в обратном.

“Я очень старался сохранить социальную маску благочестия”

“Пожалуй, еще в институте могу вспомнить трех девушек, с которыми наверное можно было бы выстроить какие-то отношения. Две моего возраста, третья чуть старше. Даже в перспективе жениться мог. Хорошие девушки, по-человечески. Но на тот момент я уже понимал, что они меня не привлекают. Хотя еще не мог себе признаться в том, что привлекают мужчины.

Думал, если над этим покорпеть, настроить себя, что ли, то обнаженная женщина сможет вызвать у меня влечение. Ведь, в целом, я мог оценить внешнюю эффектность женщины, ее сексуальность, назовем это так. Но для меня женская эффектность ни в какое сравнение не идет с физической привлекательностью парней.

Мама считала, что геи - это специфические люди. Мне не хотелось бы ее травмировать. Какой матери понравится такое нестандартное поведение сына?

Теперь-то я понимаю, ну, или смею предположить, почему так много геев и лесбиянок создают классические семьи - успевают жениться и завести детей. Видимо, с ними происходит нечто похожее, что и со мной в те годы.

Но я же тогда, к счастью, все-таки не женился, не обманул ни себя, ни жену. Вовремя понял, что классическая семья - это совершенно не мое.

Если в сексуальной сфере я пытался себя убедить, в том, что меня может возбудить женщина, то есть я себя, условно, заставлю возбудиться и там что-то может получиться. То вот такого, как бы, первобытного чувства соперничества с другими мужчинами за женское внимание у меня не было. И желания вести совместный быт, строить семью и тем более заводить детей тоже не было никакого. 

Потому что это предполагает ведущую роль в паре. Меня это совершенно не устраивало. Наоборот, хотелось иметь партнера, который бы брал на себя функции старшего. Соответственно, я бы его дополнял. Это то, что касается социальной сферы. 

Но, кстати, помня свое отношение к геям тогда, живя с теми устаревшими установками, если бы ко мне кто-то моего же пола проявил интерес, я бы вряд ли живо откликнулся. Тогда, в 23-24 года, я все еще считал себя асексуалом. Старался какие-то проявления гомосексуальности, фантазии свои затолкать поглубже, затереть. Затоптать в себе это.

Но ни хрена! Это не затопчешь.

Сейчас я понимаю, что вот если затолкаешь это, то превратишься в зомби, не будешь самим собой. Будешь контролировать смех свой, жесты свои…”, - рассказывает Александр.

Именно так он себя и вел. Старался выглядеть мужественно, эмоциональность свою пытался подавить, учился сдерживаться.

“Почему не говорил матери?, - переспрашивает Александр и отвечает: - Ну, потому что у нее отношение было пренебрежительное к геям. Она считала, что это специфические люди. Мне не хотелось бы ее травмировать. Какой матери понравится такое нестандартное поведение сына?

Она и так пережила много негатива, ведь была матерью-одиночкой. Старшее поколение не так терпимо относилось к такому статусу, как сейчас. Да и невзгоды все ей приходилось переживать одной со мной на руках. Помощи неоткуда было ждать. Отец мой существования моего не признавал вообще. Родители ее были далеко. Она старалась меня достойно воспитать. Ей было бы тяжело узнать, что я гей.

Я очень старался сохранить социальную маску благочестия, этакого мальчика-одуванчика, “неженатика” пока еще, социально приемлемого, где-то отличника”.

Ему казалось, что со стороны все выглядит очень даже прилично. Сын одинокой матери - пример успешности и благонадежности: выучился и работает в Донецке, отремонтировал “убитую” за 90-е годы квартиру, обеспечивает себя и мать, в будущем отличный семьянин. Такой образ разрушить Саша не мог.

Шутки были и про продажность геев, и тюремные словечки... Это стигма, по сути. Ведь так называют людей с низшим статусом

“Некоторые особо проницательные персоны, конечно, высказывали догадки. Так и говорили: “А ты наверное этот, поэтому такой отличник?” И я начал понимать, что, в принципе, при всех моих стараниях, все равно находятся люди, которые как-то это распознают. Меня тогда такое пугало. Я не мог понять, откуда у них такая проницательность, - говорит Александр. - Сейчас понимаю, что мне опыта не хватало и прям удивляюсь, как так получилось, что за столько лет меня так однозначно и не раскусили. Чудом каким-то наверное. И, конечно, много усилий к этому прикладывал.

Если где-то всплывал вдруг разговор на эту тему, я отмалчивался, демонстрировал полное равнодушие, чтобы не выдать своей заинтересованности.

Еще в юности я работал в мужском коллективе, в рекламном агентстве. Коллеги постоянно на эту тему шутили, потому что по работе сталкивались с заказчиками безответственными.

А шутки были и про продажность геев, и тюремные словечки... Это стигма, по сути. Ведь так называют людей с низшим статусом. Хотя дело не в ориентации, а, скорее, просто в слабости физической или психологической, которой могут воспользоваться в тюрьме. Или в той же армии, например.

И, видимо, все-таки что-то было во мне такое особенное, потому что один из сотрудников как-то спросил, не девственник ли я. Наверное выглядел я тогда очень блаженно и чудаковато со своей “асексуальностью”. Мне кажется, он где-то почувствовал, что в сексуальном плане я не такой, как все. Но в гомосексуализме наверное не хотелось ему меня подозревать - хорошо ко мне относился. Поэтому пришел он к выводу, что я невинный.

Ох, как я тогда переживал сильно, почему он задал мне такой вопрос. Сейчас понимаю, что хорошо, что хоть девственность предположил, а не напрямую спросил про ориентацию. Я бы не смог бы тогда правдоподобно соврать. “Спалися” бы к чертям!”

Такое отношение культивировалось в обществе, во всяком случае, в мужском. Ну, вот, не должен мужчина нейтрально относиться к геям. Всенепременно их нужно осуждать. Не осуждаешь - значит, сам гей

В те годы Александр оправдывал гомофобные шутки и воспринимал общественную неприязнь с некоторым пониманием. Его самого раздражали и по сей день раздражают, как он их называет, манерные геи, демонстрирующие свою ориентацию в любых ситуациях, даже когда это неуместно.

Он говорит, что вульгарное поведение некоторых представителей ЛГБТ и вовсе способно вызывать у общества еще большее неприятие и сопротивление.

“Это, правда, выглядит омерзительно, пошло. И я понимаю, почему люди становятся гомофобами, насмотревшись на таких геев. Меня самого передергивает от такого безобразного зрелища. Это одна из причин, - рассуждает Александр. -  Есть и другая, на мой взгляд. Приведу пример.

Был давно один парень-парикмахер. Вроде бы гей. Во всяком случае, так о нем говорили, но он не раскрывался. Однако вел себя весьма неоднозначно: манерно так, демонстративно, с ужимками характерными.

И я помню свою реакцию на него - я не хотел садиться к нему в кресло. Во-первых, как я говорил, меня сильно раздражают манерные геи и отталкивают женоподобные мужчины. Видимо, у меня достаточно своей женской энергии. А, во-вторых, это как стадный рефлекс - боязнь быть запятнанным, что ли. Вот если сяду к нему в кресло, на меня тоже подумают, что я гей.

И тогда такое отношение, я бы сказал, культивировалось в обществе, во всяком случае, в мужском. Как объяснить? Ну, вот, не должен мужчина нейтрально относиться к геям. Всенепременно их нужно осуждать. Не осуждаешь - значит, сам гей. Поэтому даже если тебе, грубо говоря, пофиг на того парикмахера, все равно не сядешь, чтобы окружающие видели, что тебе он неприятен.

И вот, я думаю, что у многих мужчин, вот это внушенное обществом гомофобство осталось и по сей день. Хотя уже многие знают о, так называемом, латентном гомосексуализме, который как раз и проявляется во враждебном, и агрессивном отношении к геям”.

Так, подавляя свои потребности, скрывая истинного себя от окружающих, маскируясь под обычного парня, Александр прожил несколько лет. Уже тогда от ощущения своей “ненормальности” время от времени появлялось чувство безысходности и напрасности своего существования. Появлялись суицидальные мысли. Как мог, он старался с этим справляться.

“В 30 лет для себя я признал, что я - гей”

А потом неожиданно умерла мама. Ее смерть он пережил сложно. Внешняя сдержанность на людях сменялась рыданиями в одиночестве, кошмарами по ночам и ставшим в десятки раз тяжелее, почти неподъемным чувством одиночества и ненужности.

Неприятности посыпались одна за другой: с работой, с жильем в Донецке. Он перебрался обратно в Краматорск. Из равновесия выбивала любая мелочь. Он и сейчас вспоминает тот год, как один из самых тяжелых в жизни, и считает его переломным.

“Однажды произошла очередная неприятность. У меня с одной женщиной возник конфликт и я расклеился, разревелся от несправедливости. Драться-то я с ней не мог. Потому все негодование мое вылилось в слезы. Увидев это, она начала обзывать меня “голубым”. При чем так… на публику прям обзывала, чтоб все слышали.

И после этого я решил, что раз уж при всех моих стараниях у меня не получается ничего скрыть, то если и страдать от этого, то хотя бы за дело.

Тогда и начал активно интересоваться этим явлением, изучать литературу - изучать себя.

Я решил для себя, поскольку матери больше нет, то больше не перед кем держать благочестие, то есть я никого уже не должен обманывать. И себя самого в том числе.

Ну, и потом, когда более подробно изучил этот вопрос, понял, что такие люди - это не раскрашенный и пышущий пошлостью Моисеев. Человека, предпочитающего иметь сексуальные отношения с человеком своего пола, это обстоятельство вовсе не обязывает красить губы или как-то по-другому демонстрировать свою ориентацию.

На самом деле, в большинстве случаев, вы даже не поймете по мужчине, что он гей. Тогда я для себя ответил на вопрос, что это не патология, это особенность.

Потом долго мучался вопросом о своей социальной значимости. Семья там, дети… И понял, что социально неприемлемые поступки часто и много совершаются гетересексуалами. В гомосексуализме же вообще для общества нет никакой проблемы, ведь это не заразно, не болезнь, не является проблемой невоспитанного поведения.

Это штука врожденная, предопределенная природой. И ни обществу, в целом, ни какому-то отдельно взятому гетересексуалу никакого вреда не причинит.

Также пришло осмысление того, что два человека в паре как считают нужным, так и распоряжаются своим телом. Это, действительно, никого не касается. Тем более не должно оцениваться со стороны.

В итоге, я перестал стыдиться самого себя. Определил для себя, что это относится к моей специфике, особенности и распространяется сугубо на сексуальное общение.

В гомосексуализме же вообще для общества нет никакой проблемы, ведь это не заразно, не болезнь, не является проблемой невоспитанного поведения. Это штука врожденная, предопределенная природой. И ни обществу, в целом, ни какому-то отдельно взятому гетересексуалу никакого вреда не причинит

Так, собственно говоря, в 30 лет для себя я признал, что я - гей. И что я хозяин своей жизни и своего тела. Как считаю нужным, так ими и распоряжаюсь”.

Впервые он открылся одной приятельнице - коллеге по работе, с которой сложились доверительные отношения.

“Рассказал все, потому что накипело. Я так от всего устал тогда, осознавал, что никому не нужен. И так надоело корчить из себя такого “недоженатика”. Она, пытаясь меня успокоить, часто говорила: “Саша, тебе жениться нужно. Легче же будет”. В один из таких разговоров я ей ответил, что не могу, ведь это совершенно не мой путь. Объяснил, кто я есть. Она удивилась.

Но наши отношения ничуть не испортились. Она даже прониклась и пыталась с кем-то познакомить. Но, оказалось, тот ее знакомый парень был уже в отношениях. Кстати, он познакомился со своим парнем в Киеве в метро. Я, помню, тогда еще удивился: “Вот это да! Как у них получилось так познакомиться? По взгляду, что ли, поняли?”, - говорит Александр.

Он многое переосмыслил в тот период. Перебрался в Днепр и целенаправленно отдалился практически от всех, с кем поддерживал приятельские отношения в Краматорске.

“Я начал искать способы знакомства с парнями. Попытался устроить личную жизнь. Для меня важны продолжительные отношения, я искал и ищу именно их.

Перед первой встречей очень сильно нервничал, помню. Ничего тогда не получилось. Мне внешность парня не понравилась. Он предложил показать, где живет. И я, из вежливости, что ли, пошел туда. Потом, правда, ругал себя, что поперся. На самом деле, не надо никого вводить в заблуждение, если не хочешь продолжения. Там, у него дома, ничего не было, все достаточно быстро стало на свои места и все выяснилось. Но себя я потом корил за такой поступок.

Со временем понял, что, в принципе, сразу видишь, когда встречаешь того самого человека, что это оно, твое.

А вообще, при знакомствах через сайт внешность всегда загадка. Первое время меня даже в шок вводило, настолько мне мог не нравится человек внешне. Хотя по характеру он мог быть весьма покладистым, добрым и вообще не глупым человеком. К сожалению, далеко не все соответствуют моим предпочтениям. Обычно, аккуратно об этом говорю при реальной встрече, чтобы не обидеть.

В некоторых случаях, наоборот,  я не соответствую чьим-то предпочтениям. Мне нравятся по-настоящему красивые мужчины: стройные, высокие. Я же сам не сильно котируюсь по своим же эталонам красоты. И, в принципе, понимаю, если какому-то красавчику не нравится моя склонная к полноте внешность. Ну, как понимаю? Комплексую, конечно. С детства комплексую, что уж там скрывать” - рассказывает Александр.

Такие встречи никогда не пропитаны романтикой, со стороны выглядят как встречи двух приятелей: без объятий, поцелуев - просто скупое рукопожатие. И заканчиваются, по словам Александра, либо ничем вообще, либо кратковременными отношениями.

Мне не хватает кого-то близкого...Человека, на которого, в прямом смысле, можно лечь, растянуться и почувствовать, что кому-то нужен

Также Александр пробовал знакомиться в гей-клубах.

“Очень редко, на самом деле, их посещал. Мне не заходит тамошняя атмосфера. Накурено, посетители весьма заурядные. Ну, и для отношений продолжительных там вряд ли кого-то встретишь. Скорее, это место для ситуативного знакомства и непродолжительных встреч.

В одном из таких ночных клубов познакомился парнем. Очень симпатичный. Как сказала моя подруга: “Тебе, Саня, девки обзавидуются!” Красивый, высокий. Но через какое-то время, я понял, что он - это тоже не мое. В принципе, изначально особых иллюзий не строил на продолжительные отношения с ним. Мне казалось, он как будто в облаках где-то летал. Еще мне не нравилось его демократичное отношение к алкоголю. Сам-то я редко употребляю спиртное.

В общем, мне не хотелось с ним нянчиться, учить жизни. Эти отношения были не совсем тем, чего я ждал, - признается Александр. - Сейчас я свои поиски приостановил: в сайтах, клубах немного разочаровался. Надеюсь, что найдется какой-то альтернативный способ знакомств.

Так что тема поиска у меня не закрыта. Ее невозможно закрыть. Потому что  мне не хватает кого-то близкого. Особенно остро чувствую это сейчас: родных нет, все умерли. И, возможно, не так бы болезненно переживал смерть матери, если бы был рядом любимый человек. Человек, на которого, в прямом смысле, можно лечь, растянуться и почувствовать, что кому-то нужен”.

“Каминг аут не даст мне ровным счетом никаких преимуществ. Одну головную боль”

Сейчас о его ориентации знают всего несколько человек. Открываться полностью Александр не намерен. Считает, что в этом нет необходимости и готов будет это сделать только в случае появления в его жизни любимого человека.

“Я чувствую скрытую враждебность во всех, - говорит он. - Прям с проявлениями агрессивности лично не сталкивался. Но я опасаюсь возможных последствий, честно…

На самом деле, каминг аут не даст мне ровным счетом никаких преимуществ. Одну головную боль от незнания, что с этим делать дальше.

Я не хочу, чтобы это использовали против меня: начиная от шуток всевозможных, пересудов за спиной, заканчивая социальной составляющей.

Я не хочу, чтобы от меня все врассыпную шарахались, зная кто я. Это унизительно...  Я очень часто себя ощущаю лишним, по-прежнему, неправильным. Ошибкой. Родился не в то время, не в той стране, не в той семье

Например, работодатель-гомофоб. У него я буду вызывать чувство брезгливости. Может он меня и не уволит, но я же буду чувствовать его пренебрежительное отношение.

Думаю также, многие не откажут себе в удовольствии какие-то мои поступки рассматривать через призму моей ориентации. Это так типично для многих рассуждать: “Ах, он вот так отреагировал? Так он же гей, все понятно”.

Могу пример привести, кстати. Парень - “открытый” гей - творческий такой, песни поет, где-то выступает и, кстати, вертится в около эстрадных кругах. И весь, кажется, свободный такой… Но зато, когда он заходит в раздевалку в бассейне, все, абсолютно все мужики оттуда уходят. Это унизительно. Я не хотел бы чувствовать подобное отношение окружающих. Я не хочу, чтобы от меня все врассыпную шарахались, зная кто я.

У меня и так нет друзей мужского пола, даже приятелей. Я не могу, иной раз стесняюсь, дружеских объятий с мужчинами, мне кажется, что я могу выдать себя. Я боюсь, если откроюсь, еще острее почувствую эту социальную дистанцию и не смогу морально это выдержать.

Те суицидальные настроения, возникшие впервые в подростковом и юношеском возрасте от осознания того, что мои мечты несбыточны, фоном они и сейчас есть. Несмотря на то, что я себя принял.

Понимаешь, не получая желаемого, да еще и со всех сторон порицаемого, неприемлемого вплоть до физического уничтожения, я очень часто себя ощущаю лишним, по-прежнему, неправильным. Ошибкой.

Родился не в то время, не в той стране, не в той семье.

Мне удается успокаивать себя тем, что мне и так крупно повезло - хоть не в середине прошлого века родился. Тогда значительно страшнее было жить таким, как я.

Меня радует, что в Украине сейчас проходят парады в поддержку ЛГБТ. Еще больше радует, что их охраняет полиция. И они проходят у нас относительно спокойно. Это вселяет надежду.

Но сам я не революционер, скажем так. Я не настолько сильный, чтобы справиться с окружающим негативом в открытую да еще и в одиночку. Скажем так, нет пока со мной рядом человека, ради которого я бы открылся всем.

Такие, как я, поймут, о чем я говорю. Большая часть нас, несмотря на явные изменения в общественных предрассудках, продолжает панически боятся открыться”.

В повседневной жизни Александру, с его слов, удается производить впечатление “дамского угодника”. Он хорошо выглядит, одевается со вкусом и знает, что на него обращают внимание девушки. Он этому радуется, ведь это показатель того, что он таки научился мастерски маскироваться.

Он старается всегда и все продумывать наперед. Вплоть до ответов на нетактичные вопросы и предположения о сексуальной ориентации. Морально себя готовит, настраивает и репетирует, чтобы не растеряться в нужный момент.

Он говорит, что испытывает постоянное напряжение от потенциальной угрозы быть раскрытым. Из-за этой угрозы он стал более замкнутым, закрытым от людей. А напряжение от постоянной необходимости быть начеку, анализировать себя и окружающих перенеслось на другие сферы его жизни. Он стал подозрительным, зависимым от оценки окружающих, постоянно сомневающимся в себе и своих усилиях, взвинченным и нервным.

Я не настолько сильный, чтобы справиться с окружающим негативом в открытую да еще и в одиночку... Нет пока со мной рядом человека, ради которого я бы открылся всем

И несмотря на минувший кризис почти пятнадцатилетней давности, время от времени состояния одиночества обостряются и отравляют мысли.

“В такие моменты я думаю, что ничего не потерял бы, если бы умер тогда, в 23-24 года. Ничего, - говорит Александр и с усмешкой добавляет. - Только смартфонов не увидел бы.

Принципиально ничего не поменялось.

Базовое напряжение осталось. Потому что хочется быть в паре, жить вместе, вместе встретить старость. Узаконить отношения. Наверное, как и любому человеку, независимо от ориентации.

Я мечтал бы жить в обществе, в котором при виде девушек или парней, идущих за руку, это бы не вызывало ровным счетом никаких эмоций ни у кого. Где можно на людях друг друга обнять и никто не стал бы подозрительно коситься. Чтобы свободно можно было знакомиться, проявлять интерес, не боясь кого-то обидеть или быть осужденным за неверно истолкованный взгляд.

Чтобы все к этому относились спокойно, как к обычному, нормальному явлению. Ну, вот как к гетересосексуальным отношениям. Ни у кого ж не вызывает раздражения, когда парень и девушка знакомятся открыто и свободно? Как к этому относится общество? Грубо говоря, никак, равнодушно. Никого это не удивляет, ведь все привычно. Вот чтобы так и на геев реагировали, хотелось бы.

Чтобы отпала необходимость во всех этих ЛГБТ-парадах. Чтобы люди не были вынуждены в такой способ о себе заявлять, чтобы их существование признавалось и принималось обществом как норма”.

В материале использованы иллюстрации Depositphotos.

* * *

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы важные новости сами вас находили, и вы не пропустили ничего интересного

Вы также можете следить за обновлениями сайта на  нашей странице в Facebook. Подписывайтесь на наш Instagram.

коментарі